Сегодня, и это не секрет, эффективность налогового контроля возросла многократно. При этом количество выездных налоговых проверок значительно сократилось, а доначисления в бюджет (и это невероятно!) увеличились.
Посмотрите мое видео на тему, связанную с налоговыми проверками. Думаю, что будет интересно. Подписывайтесь на мой канал. Задавайте вопросы. Обращайтесь за консультацией.
Возникает вопрос: каким таким чудодейственным способом налоговики смогли добиться столь высоких результатов?
Первое, налоговые органы отработали свою методику доказывания и сбора материалов при проведении выездной налоговой проверки и фактически уже по алгоритму готовят пакет доказательств. Т.е. в отличии от налогоплательщика они работают систематически, а не от случая к случаю (налогоплательщик начинает выстраивать свою безопасность зачастую в момент проведения в отношении него выездной налоговой проверки).
Второе, налоговики систематически обобщают судебную практику, связанную с доначислениями и отказами по налоговым доначислениям, а также иногда «обращают внимание на судей», которые могут выносить решения не в пользу налогового органа. Скажите, у кого больше возможностей повлиять на работу судей – у разрозненных налогоплательщиков или у налогового органа, который фактически находится в системе государственной власти? Вопрос риторический.
Третье, в связи с изменившимися условиями существования нашего государства, изменился и подход со стороны государства ко взысканию налогов, а сам механизм взыскания носит сегодня фактически репрессивный характер: доначисление (причем не ниже уровня рентабельности – взыскание налогов должно себя оправдывать) и безусловное взыскание доначисленного через привлечение учредителя, руководителя, иного лица к субсидиарной ответственности по налоговым долгам с отъемом собственности.
Четвертое. Налогоплательщику при таких условиях необходимо очень хорошо потрудиться для обеспечения своей налоговой безопасности и иметь такие железобетонные доказательства своей правоты, чтобы у суда не возникло и капли сомнений в его добросовестности. Ибо, презумпция невиновности (сомнение, которое должно бы толковаться в пользу слабой стороны) сегодня в пользу налогоплательщика не толкуется.
О том, как сегодня работают с судьями, принявшими судебные акты не в пользу налогового органа, приведу некоторые примеры из судебной практики, а вы уже делайте свои выводы, чего (или кого) боятся (ну, или должны опасаться) судьи.
Так, 23 ноября 2016 года ВККС отправила в добровольную отставку судью административного состава АС Московского округа Андрея Жукова, хотя сам судья вину не признал. В данном деле, согласно представлению, судье поставили в вину тот факт, что он преступал пределы рассмотрения дел в кассационной инстанции и нарушал единообразие судебной практики (Дело № А40-63374/2015, № А40-77894/2015).
Досрочно была лишена своих полномочий и судья АС МО Вера Черпухина.
Посмотрите и почитайте эти судебные акты.
И в качестве вывода.
Боятся или нет суды налоговиков — вопрос риторический, а вот насколько качественно и скрупулёзно необходимо каждому готовиться к выездной налоговой проверке — вопрос очень важный, и каждому на него придется ответить самостоятельно, но главное, чтобы не ценою огромных доначислений, банкротства и свободы.
Предлагаю к прочтению мою статью, размещенную в моем ТГ канале — https://t.me/tylikpavel Подписывайтесь на мой канал.
В каких случаях можно сесть за обнал, а в каких случаях остаться на свободе
Всем известно, что бизнес балуется обналом. Есть схемы с большим риском, когда используются однодневки, в том числе работа с «бумажным НДС», а есть схемы с минимальным риском, когда вы обращаетесь в реально работающую компанию, и она вам оказывает РЕАЛЬНУЮ услугу. По прайсу, к примеру, такая услуга стоит 0,5 млн рублей, а вы устанавливаете цену в 5 раз больше. В результате компания и кэш получила (за минусом вознаграждения) и затраты уменьшила.
Конечно, у налоговиков могут возникнуть сомнения в обоснованности цены сделки, но с большой вероятностью налоговики не смогут что-то доначислить.
Вот так все просто. И обнал есть, а ответственность отсутствует. Этот процесс называется «подмешивание».
Но ситуация в корне меняется, когда кэш приобретается в интересах компании с государственным участием. Сравните, уклонение от уплаты налогов (уголовная ответственность наступает от 15 млн рублей в виде недоплаченных налогов), а вот чистого обнала на сумму 250 тыс. рублей уже достаточно для возбуждения уголовного дела по ст. 159 УК РФ.
И за примером далеко ходить не надо. В июле 2022 года в Москве суд вынес приговор по уголовному делу о хищении 250 млн рублей у ПАО «Аэрофлот» под видом оплаты юридических услуг.
Правоохранители установили, что в схеме участвовали Замгендиректора по правовым вопросам ПАО «Аэрофлот», его подчинённая и два адвоката. В их действиях обнаружили состав преступления – мошенничество в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ). Участники схемы получили каждый реальный срок лишения свободы от 6 до 7 лет с отбыванием наказания в колонии общего режима, а также штрафы.
По версии стороны обвинения схема выглядела очень просто: «Аэрофлотом» безо всяких конкурсов был заключен договор с одной из московских коллегий адвокатов при наличии в штате «Аэрофлота» своих юристов. Общая сумма вознаграждения адвокатам составила около 250 млн рублей.
Давайте сделаем вывод, чем отличается такая схема с «подмешиванием» с компанией без государственного участия от схемы работы с компанией с гос участием?
Интересы компании с госучастием защищаются не только самой компанией (кстати, от самого «Аэрофлота» заявлений и претензий не было!), но и Росимуществом, как в данном случае и было с Аэрофлотом. Росимуществу принадлежит 51,17 акций компании «Аэрофлот». И уголовное дело родилось легко! Росимущество просто заявило об ущербе, который выразился в хищении денежных средств.
Аналогичная ситуация (материал легко можно найти в сети Интернет) с договором Росавиации и конторой «Третьяков и партнеры», когда силовикам было достаточно просто увидеть бюджетные деньги и того, кто признает ущерб. И дело пошло…
Поэтому сто раз взвесьте все «за» и «против» прежде, чем связываться с деньгами государства и заниматься «подмешиванием».
